Ронжин Иван Никитич
( младший лейтенант, командир взвода 124-го гв. стрелкового полка )
Ночная разведка боем
В весенне-летний период военных действий1943 года 41-я гвардейская стрелковая дивизия стояла в обороне по левому берегу реки Северский Донец, под Чугуевым. Река шириной до 40метров являлась естественной преградой, разделяющей противоборствующие стороны во время войны. Река представляла серьезное препятствие для наступающей стороны. Наш левый берег голый, местами пересечен небольшими балками. Правый берег противника - заросший кустарником и сосняком.
В июне у нас в обороне воцарилась некоторая тишина. Противник особой активности не проявлял, изредка обстреливал наши позиции минно-артиллерийским огнем, в ночное время освещал передний край ракетами. С наступлением рассвета, появлялся немецкий самолет-разведчик "Рама". Он по долгу кружил над обороной, снижался с высоты и просматривал наш передний край.
Наступившие летние дни не давали командованию покоя, в штабах разрабатывались оперативные планы военных действий, что постоянно требовало сведений о противнике. Командир дивизии гвардии полковник Н.П. Цветков, недавно принявший командование дивизией, стремился разгадать замысел противника. Визуальное наблюдение за его обороной не давало полных данных о его планах, численности и системе огня. Засылаемая разведка не могла взять "языка". По оперативным данным было известно, что противник скрыто, ведет перегруппировку своих войск, сосредотачивает их в каком-то месте. Где? Мы не знали. Это еще больше настораживало командование. Командир дивизии решил провести разведку боем. При разработке детального плана разведки решили провести ее ночью одним батальоном.
Выбор пал на первый стрелковый батальон 124-го гвардейского стрелкового полка. Командир батальона - гвардии капитан Константинов Степан Николаевич, заместитель по политчасти Дорофеев Валентин Андреевич. Определен и состав батальона: три стрелковые роты, минометная, пулеметная, батарея 76-мм полковых пушек для поддержки. Комиссар предложил комбату взять меня - сибиряка, гвардии старшего сержанта Ронжина И.Н. к себе связным. Комбат согласился. Батальон отвели за передний край, подобрали похожую местность, и началась подготовка к разведке боем. В одну из ночей, как репетицию, провели поиск, где отработали предстоящие действия.
Для перехода переднего края противника на той стороне реки выбрали труднодоступную заболоченную низину, заросшую камышом и осокой. Здесь немцы меньше всего ожидали появление нашей разведки. За низиной в 200 метрах - песчаный берег, по нему идет заграждение из колючей проволоки. Саперы заранее проделали в трех местах походы, спустили на воду лодки, замаскировали их в камышах.
Высадка поискового десанта на сторону противника совпала с ненастной погодой. Низкие темно-серые облака с утра обложили небо, во второй половине дня усилился ветер. Подгоняемые ветром облака еще больше сгустились. К вечеру пошел дождь.
Поисковая операция была рассчитана на внезапность прорыва обороны противника и захват "языка". Так же надо было уничтожить два дзота, находящиеся между собой на расстоянии до километра.
В сумерки, под прикрытием ненастья, первыми переправились разведчики с саперами, за ними поротно - остальные. Заболоченный берег, и проволочное заграждение прошли беспрепятственно. Время торопило, батальон вклинился в оборону противника, не останавливаясь, прошел с полкилометра и остановился. Моросящий дождь мешал видимости, сковывал действия разведки. В голову отряда по цепочке вызвали командира. Комбат выяснил, в чем причина остановки, и, не теряя времени, повел за собой отряд в глубину обороны немцев. Прошли еще с полкилометра, не встретив противника, остановились, чтобы сориентироваться на местности. Оказалось, что батальон изменил направление движения и зашел в тыл первой оборонительной линии немцев.
Местность холмистая, заросшая сосняком, через редколесье хорошо просматривалась. Впереди увидели протянутые телефонные провода и подвешенный кабель связи. Саперы быстро перерезали провода связи.
Батальон разделился на два поисковых отряда, установили между ними условные сигналы связи. В головном отряде осталась рота, которой командовал гвардии лейтенант В. Кабанов. Второй отряд повел комиссар Дорофеев к дзоту.
Дождь не переставал, промочил одежду до нитки, что называется, теперь она не согревала, а наоборот, прилипала и холодила тело. Командир батальона приказал группе захвата провести разведку вдоль окопов. В окопах разведчики услышали отдаленный стук топора. Приблизившись, увидели замаскированную траншею, на дне которой сидел немец и рубил топориком ветки на дрова. Двое разведчиков бесшумно спустились в траншею, захватили на месте этого солдата, обезвредили его, вытащили из траншеи и доставили командиру. При допросе "язык" показал, что на переднем крае плотного прикрытия нет. Немецкое командование большую часть солдат с обороны сняло. Охраняются теперь отдельные участки небольшими группами. На вопрос, куда увезли солдат, пленный ответил, что офицеры нам не говорят это, держат в секрете. Слышал, что повезут их поездом на восток, там русским готовится отпор.
Разведчики пошли по траншее, и она привела их к дзоту. Стояла тишина. Дождь чуть слышно шелестел по листьям деревьев. У разведчиков созрел план захвата огневой точки вместе с боевым расчетом.
Ставка делалась на пленного солдата. С его помощью внезапно ворваться внутрь дзота и захватить весь его расчет. Но осуществить этот план не удалось: дзот был колючей проволокой, на которой подвешены железные банки. Жестянки при малейшем прикосновении к проволоке издавали звенящий шум. Мертвое пространство вокруг дзота заминировано. Возникшее напряжение разрядил немец, открывший дверь из дзота и на пороге остановился с катушкой кабеля. Он что-то заподозрил и захлопнул за собой дверь. Из дзота тут же хлестнула пулеметная очередь. Разведчики ответили очередями из автомата. Завязалась перестрелка. Неожиданно из дзота застрочил пулемет из тыловой амбразуры, как обычно дзоты бывают с одной амбразурой. Разведчики в ход пустили гранаты, были видны вспышки разрывов внутри дзота, и сразу ослаб огонь оттуда. Немцы пытались выскользнуть из ловушки и тут же попадали под наш огонь. А наши саперы заминировали дзот.
Поисковый отряд комиссара Дорофеева, продвигаясь вдоль окопа, захватил трех немцев, заблокировал и тут же заминировал дзот. Операция близилась к завершению. Комиссар приказал саперам готовить проходы для выхода и ждать приказ на подрыв дзота.
Первый дзот был готов к взрыву, подана команда к отходу. Роты не успели сняться. На холме в редколесье была замечена разведка немцев, которая продвигалась с осторожностью в направлении дзота. Комбат через посыльного предупредил командира роты о появлении немцев. Возникли они неожиданно при слабой ночной видимости, и подошли близко к нашим. Когда немцы вышли из редколесья на поляну, командир роты поднял роту и с криком "Ура!" повел в атаку на противника. Немцы не выдержали и рассыпались на местности. Потом, осмотревшись, сосредоточившись, вновь стали пробиваться к дзоту. Командир батальона, видя угрожающую опасность, с группой бойцов стал отсекать противника, чтобы не дать ему возможности занять окопы. На помощь группе комбата подоспели бойцы роты, завязалась жаркая перестрелка, и бой принял встречный характер.
Вдруг воздух вздрогнул, показалось огненное пламя. Огромный взрыв раскатился по реке эхом. Вслед за этим прогремел второй взрыв - был подорван второй дзот. На переднем крае стало тихо. Роты стали отходить.
На переправе не досчитались пять человек наших солдат и с ними командира батальона. Стали выяснять, но толком никто ничего не мог сказать. Одни говорили, что видели командира батальона в бою, другие - будто он ранен. Не было и связного командира. Наступила пауза.
Близился рассвет, по низинам над рекой расстилался туман. Надо было переправляться, пока противник не засек место переправы.
Я, связной командира батальона очнулся от сильной боли, сразу не мог сообразить, что и как произошло. Позже я осознал, что какая-то сила вывела меня из оцепенения, и я понял, что ранен.
Вокруг стояла тишина. Предрассветный туман поднялся с земли. Глаза отчетливо просматривали поле боя. Вспомнил о вчерашнем бое, на какой-то миг почувствовал вокруг себя опасность, схватил автомат, но он оказался без патронов. Побрел по полю в надежде найти оружие с боеприпасами. Подошел к проволочному заграждению, на дощечке прочел - "мины". Повернул обратно. Обходя развесистый куст, под ним увидел яму - это была старая осыпавшаяся воронка от снаряда. Про себя подумал, что в случае необходимости, можно на время в ней укрыться. На поле боя поднял от автомата диск, в нем полдесятка патронов. Почувствовал облегчение и уверенность в себе. Недалеко от окопа увидел лежащего на земле командира батальона с окровавленным лицом. Прикоснулся к нему рукой, он открыл глаза. Забинтовал ему рану, отвел в укрытие. Сам пошел в направлении подорванного дзота. На поле поднял нашего молодого раненого бойца. Теперь вдвоем пошли к месту укрытия комбата. При подходе к нему, он вскочил с автоматом, но увидел, что свои - успокоился. На поле нашли еще двоих раненых наших солдат из роты. Уже целая группа. Мы оказались как бы в ловушке, надежда была на выход через проволочное заграждение. Была реальная опасность, и комбат это понял. Он дал задание разведать пути выхода через заграждение мне, его связному. И предостерег: "Не попадись, Ваня, в руки врагу, загубишь себя и нам не сдобровать". Выполняя задание, я скрылся в сосняке. Нашел тропу, протоптанную бойцами батальона, проверил проволочное заграждение - не заминированы ли проходы.
При возвращении из разведки пробирался густыми зарослями кустов, не выпуская из виду и тропу. Впереди увидел немца, он стоял на тропе. К нему подошел еще один. Они меня не заметили и ничего не заподозрили. Я повернулся и удалился.
В ожидании меня из разведки командира батальона одолевала тревожная мысль: все ли идет нормально? Мое возвращение он встретил вопросом: "Не случилось ли что, почему так долго? Я ответил, что нет, и рассказал обо всем подробно, а решение за командиром. Вдруг отдаленно послышалась стрельба, она приближалась. Командир с тревогой проговорил, что немцы, видимо, прочесывают местность, мы в ловушке. Я сказал, что вам надо тут переждать, а мы вдвоем вас прикроем и отведем удар на себя. И мы тут же скрылись в кустах. А стрельба постепенно ослабевала и откатилась в сторону. Опасность миновала.
Наступили самые томительные минуты ожидания решения командира. На войне риск неизбежен, если он оправдан. Я предложил использовать минное поле и выйти через него. Среди нас есть солдат-сапер, знает немецкие противопехотные мины, и мы должны использовать его знания.
За колючей проволокой, в густо заросшей траве установлены мины с трудно заметными растяжками. Чуть задень ее - и дело - труба, сам погибнешь и товарищей выдашь. Мы с сапером перешагнули эту недозволенную грань, вышли на минное поле и приступили к работе. Наше внимание и глаза напряжены, вот растяжка, по ней определяем место нахождения мины. Руки сапера работали уверенно. Обезвредив мину, он передает ее мне. Не спеша, мина за миной, сняли до десятка штук. Узкий проход был проделан. И мы с большой осторожностью, "нога в ногу", повели за собой товарищей. Таким образом, самое страшное препятствие позади. И еще не менее опасное препятствие впереди - переправа через реку.
Не успели мы, как следует укрыться, как к минному полю подошли три немецких солдата с катушкой провода. Они остановились у проволочного заграждения и долго всматривались в минное поле. Нас спасло то, что снятые мины нашим сапером предусмотрительно были поставлены на место после того, как все мы прошли минное поле. Немцы решили, что все в порядке и ушли. После пережитого группа притаилась в камышах у проволочного заграждения. Наступило утро. Над передним краем появился немецкий самолет, пролетел вдоль обороны, снизился, и на бреющем полете прочесал из пулемета правый берег, оставив полосу посеченного камыша.
Командир тревожился, как переправиться через реку к своим, и послал меня на берег, чтобы подать им сигнал, что и было сделано.
Солнце медленно опускалось к горизонту, близился вечер. На переднем крае воцарилось некоторое недолгое затишье. В сумерках пробрались к берегу, стали готовиться к переправе через реку. Здесь выяснилось, что командир не умеет плавать. Тут я в заливных камышах разыскал большую доску (половая доска из хаты), привязал сверху на ней обмундирование, автоматы надели на себя, потихоньку спустились на воду и поплыли. Комбат рукой держался за доску, я с солдатом подталкивали. На середине реки ноги не стали доставать дна, в результате при плавании начались всплески воды. Потоком воды нас сносило вниз по течению. Немцы засекли нашу переправу и начали простреливать реку пулеметным огнем. Трассирующие пули низко летели над головой и шлепались о воду. К обстрелу подключились и минометы, отдельные мины близко ложились от нас, но вода поглощала часть осколков и ослабляла взрывы.
Комбата благополучно переправили, укрыли в камышах на своем берегу. Тут солдаты взяли командира и принесли на наблюдательный пункт полка. Перестрелка не утихала, наоборот усилилась, в нее включились наши огневые точки и минометы. Ответный удар нанесли по переднему краю противника и наши полковые пушки. Вскоре стрельба прекратилась. Саперы на лодке переправили оставшихся раненых бойцов на наш берег.
Комбат доложил командиру дивизии, что приказ на разведку боем батальон выполнил.
