Эшинский В.В.
(лейтенант, зампомкомандира батальона по политчасти )
Бой за взятие города Кишбера.
Шли последние дни февраля 1945 года. После тяжелых боев в Венгрии наступило некоторое затишье. Оно было недолгим.
Войска 4-й Гвардейской армии, как и всего 3-го Украинского фронта, готовились к решающему наступлению: получали пополнение, подвозили боеприпасы, горючее. Готовилась новая Венская операция, целью которой было освобождение от фашистов столицы Австрии города Вены.
41-й гвардейской стрелковой дивизии, входящей в состав 4-й Гвардейской армии, предстояло штурмовать город Секешфехервар. Фашисты превратили город в мощный опорный пункт своей обороны. После упорных, тяжелых боев к утру 22 марта 1945 года город был полностью очищен от противника. Советские войска, наступавшие севернее Секешфехервара, к тому времени продвинулись вперед на 40-50 км.
41-я гвардейская стрелковая дивизия, в которой я воевал, 23 марта получила задачу совершить марш и выйти к городу Кишбер. Снова предстояли бои за крупный населенный пункт. Город Кишбер, как выяснила разведка, обороняли части 5-й танковой дивизии "СС", с которой наша дивизия встречалась уже много раз.
Рано утром 26 марта 1945 года я покинул блиндаж, где мы находились вдвоем с командиром 3-го батальона гвардии старшим лейтенантом Коганом ( я был его заместителем ). Забрав с собой резерв батальона ( одного пулеметчика и трех солдат ), мы отправились на наш батальонный командный пункт, который находился в 100-150 метрах от передовой линии. На командном пункте, наладив связь с полком и ротами, я тут же получил указание от командира полка гвардии подполковника Н.И. Климова проверить, почему наш батальон окопался позади первого и второго, хотя мне командиры рот докладывали, что они находятся впереди этих батальонов.
Со связным Николаем, под сильным артиллерийским огнем немцев, мы пробирались на правый фланг, где в окопах располагался наш третий батальон.
Продвигаясь по траншее, мы услышали стрельбу короткими очередями нашего пулемета "Максима", а из-за железнодорожной насыпи, где засели немцы, - крупнокалиберного немецкого пулемета. Это была дуэль пулеметчиков.
Когда мы подошли к пулеметной ячейке, то буквально к нам на руки упал наш молодой пулеметчик. Он был мертв. Пуля крупнокалиберного немецкого пулемета пробила щит "Максима" и попала в лоб пулеметчику. Геройски погиб наш пулеметчик. Воспользовавшись тем, что наш пулемет замолчал, немцы перешли в наступление.
У нас не было времени устанавливать фамилию пулеметчика. Я тут же поднял батальон в контратаку, а связного послал за пулеметчиком из резерва. При контратаке я был контужен взрывной волной от разрыва мины и потерял сознание.
Когда я пришел в себя, то почувствовал, как кто-то прикладом бьет меня в подошву сапога. Это был Николай, который решил проверить, может быть, я еще жив. Мы с ним отползли обратно в окопы и вернулись на командный пункт, чтобы доложить командиру полка, что наш батальон окопался даже несколько впереди первого и второго ( а это на самом деле было так ). В это время к нам прибыл майор, и от имени маршала Советского Союза С.М. Буденного просил меня провести беседу с бойцами перед второй атакой о сохранении конного завода в предместья Кишбера, чтобы не дать немцам угнать породистых лошадей. Спустя некоторое время на командный пункт пришел агитатор дивизии гвардии капитан Иоффе. Втроем мы снова направились на передовую линию, чтобы организовать атаку. Во время этой атаки я был ранен пулей в грудь навылет.
Когда я очнулся, то связной Николай был со мной рядом. Я лежал по пояс раздетый, а Николай оказывал мне первую медицинскую помощь - перевязывал сквозную рану в груди. Николай все это делал хладнокровно, лежа рядом со мной под непрерывным огнем немецкого пулемета. Гвардии капитан Иоффе лежал рядом с нами, а затем стал отползать в тыл, чтобы прислать санинструктора в помощь Николаю и вытащить меня из-под огня противника. Николай, сделав перевязку и остановив кровотечение, положил меня на шинель и стал вытаскивать с поля боя. Немцы, поняв, что боец вытаскивает раненого офицера, решили сосредоточить огонь и добить обоих. Придя в себя, я приказал Николаю оставить меня и самому отползти в укрытие. Но он не выполнил этого приказа и продолжал тащить меня волоком на шинели. Немцы увлеклись стрельбой по нам, что дало возможность батальону продвинуться вперед к железнодорожной насыпи. Вероятно, все бы это кончилось гибелью нас обоих, так как все происходило на открытой местности, но в это время слева от нас оказалось замаскированное в кукурузном поле трофейное самоходное орудие, управляемое нашими бойцами. Командир самоходки, по просьбе Николая, вывел её из укрытия и своей броней прикрыл нас от пулеметного огня. Немцы не сразу поняли, в чем дело, и прекратили огонь. Их ввела в заблуждение самоходка немецкого производства, появившаяся около наших позиций. Этого минутного замешательства было достаточно, чтобы успеть переложить меня на носилки с колесиками, которые везли обученные собаки. Их прислал гвардии капитан Иоффе с командного пункта вместе с санинструктором.
Умные животные прижались к земле и ползком тащили меня за собой на носилках. Воспользовавшись временным прекращением огня, они быстро дотащили меня до укрытия. А оттуда санинструктор и Николай отнесли меня на командный пункт.
В это время наши солдаты преодолели железнодорожную насыпь и овладели городом Кишбер. А я был отправлен в госпиталь. Больше меня судьба не свела ни с Коганом, ни с теми самоходчиками, которые броней трофейной самоходки прикрыли от губительного пулеметного огня немцев. С Николаем мы расстались в госпитале.
А 3-го сентября 1945 года я демобилизовался из рядов Советской Армии по состоянию здоровья после тяжелых ранений.
Героев в этом бою было много, но я даже не смог записать их фамилии. Герой-пулеметчик, который погиб в дуэли с немецким пулеметчиком, дал возможность подняться нашей пехоте в атаку. Самоходчики, которые броней трофейной самоходки прикрыли раненого офицера, а потом с открытой позиции уничтожили несколько вражеских огневых точек. И сам связной Николай, который, пренебрегая своей жизнью, спас офицера. Я пытался разыскать этих героев, но безуспешно.
